Страдание

Леонид Тираспольский:

[Отношение к страданию в буддизме и суфизме]

Как мне представляется, между буддизмом и суфизмом существует явственное различие в акцентах, когда речь идет о страдании. Учение о страдании и метод избавления от него («Четыре благородные истины о страдании») – это основа буддизма. В суфизме же тема страдания и, что особенно важно, его прекращения не играла такую большую роль. Частый мотив в суфизме — «принимать одинаково и милости и гнев возлюбленной», «искать боль», добровольно идти страданию навстречу.

Мне не приходит на ум ни одно определение суфизма, которое включало бы слово «страдание». Суфизм — это путь любви, преданности, постижения.

(Но все-таки речь идет о разнице акцентов, а не о сущностном различии между двумя учениями).

"Халладж пытается проникнуть в тайну взаимной любви человека и Бога. Халладж считал, что такая любовь реализуется через страдания: человек может соединиться с Божественной волей, только приняв страдание и даже возжелав его. Однако, в отличие от Джунайда, Халладж не считал, что страдание – это способ преодолеть природу человека и вернуть его в изначальное состояние, сделав таким, «каким он был прежде». Он видел в страдании позитивную ценность, помогающую человеку понять, что страстная, всепоглощающая любовь составляет сущность сущности Бога и тайну творения" (Цит. via Н.Ч., автор не указан)

***

Вчера я эмоционально рассказала о сути грустного искусства . Во-первых, оно строит такой мир, который кажется своим для человека, внутренне не счастливого. Во-вторых, оно открывает человеку его собственное страдание. Человек избегал его – хотя оно у него внутри – и если бы писал сам, написал бы что-нибудь приятное и фальшивое. Как многие писательницы дамских романов излагают свои эротические фантазии. Очень их понимаю. Но Анна Каренина, в отличие от них, это правда. Ее смог вынести только гений Толстой. Но он ее пережил, он пропустил ее через себя. И показал миру в таком виде, в котором люди ее могут понять. Когда гений пропускает страдание мира через себя, он его уже победил. Потребители идут за ним, им эта его победа достается даром, и они благодарны ему.

Немножко напоминает прививку от болезней: вакцина это возбудитель в ослабленном виде, организм его может пережить и далее уже вооружен против настоящей болезни

***

Написала вчера, немножко почитала отклики и вроде собралась спать, но не спалось, и я стала писать в дневнике, куда все это выводит. Пока речь шла о музыке, было понятно, но есть экзистенциальная тема в более общем плане.

Не спится мне вообще капитально. Проспать до 8 – это большой кайф, а то я в 4-5 вскакиваю, некоторые френды в фб в это время еще и не ложились

Ну и вот, является ли страдание вообще ценностью в каком-либо смысле? Все ж начну опять с искусства.

Был такой Д. Винникотт, психоаналитик, очень хороший, писал о детях. И вот он вводит понятие переходного объекта, переходной зоны. Сначала маленький ребенок живет чисто фантазией (эта идея идет от Фрейда и развита М. Кляйн), а грубая реальность от него совершенно далека, между ним и ей стоит мама. Но потом ребенок растет, появляются игрушки. И вот игрушка – это переходный объект между реальностью и фантазией. С одной стороны, она реальна. Она имеет вес, форму, материал. Она может упасть, закатиться под кровать и тем разочаровать. С другой стороны, она не страшна, не груба, не жестока. Ее можно нагрузить личностными смыслами. Она – мост между фантазией и реальностью.

И есть у Винникотта мысль, что любая игра, в том числе взрослых, это такой же переходный объект, переходная деятельность. Реальна, но не так ужасна, как настоящая реальность.

И еще мысль, что искусство – это тоже вид переходной зоны, примерно как и игра. Фильмы хорроров ужасны, но это не реальный ужас. Их задача – готовить субъекта к настоящему ужасу бытия, сделать ему прививку ослабленной вакциной

Ну, рассуждения для психоанализа вполне типичные

Из этого становится ясно, чем ценно тяжелое искусство. Приучает страдать в безопасном варианте. Делает страдание своим, обжитым, привычным. Причем на уровне сознания, бессознательного страдания у нас обычно и так хватает. А любой психоаналитик скажет, что бессознательное владеет тобой, а когда ты его вывел на уровень сознания (и всегда есть сопротивление), то ты его тем самым победил, больше оно над тобой не властно

Так что насчет искусства теория дает объяснение

***

Но меня интересует еще более общий вопрос. А вообще страдать имеет смысл? И если да, то для чего?

А то я обычно преподаю в курсе теории познания такие вещи, как эволюционная эпистемология, радикальный конструктивизм, прагматическая теория истины, энактивизм, embodied cognition. Или Деннета какого-нибудь. Для всех них высшая цель любого живого существа – это приспособиться к своей нише обитания и оставить в ней побольше потомства. Ну, некоторые неохотно указывают на специфику человека, мол, для него достижением может быть и социальное одобрение, и даже радость научного открытия (нет, такого у них нигде не видела, это для них уже сдача, но признаю, что некоторые могли бы так сказать).

И чем-то мне всегда это было отвратительно, причем именно тем же самым видом отвращения, каким мне отвратительна мажорная музыка.

Evgeniia Kriuchkova в фб очень точно сказала: это у тебя синестезии такие

Ладно, я пишу о своих синестезиях, у меня такой мир, и думаю, что совсем не у одной меня

***

Не очень приятная истина заключается в том, что страдания не только всегда есть, но и заключены в самой сути человеческого бытия. Без них человек не человек. Вернее, человек, но, скажем так, экзистенциальный дурак. Подлинное человеческое бытие, о котором пишут и религиозные мыслители, и Хайдеггер, и Сартр, связано со страданием неразрывно. Посредством страдания ты обретаешь резонанс с болью мира

И оно делает тебя чувствительным к правде. Это может показаться каким-то натянутым утверждением, ну ладно боль мира, это красиво и поэтично, но при чем тут правда? Правда, что дважды два четыре, для этого не нужно страдания

Кстати, для меня это всегда был отличный способ отдохнуть от страдания: математика и особенно логика. Как начнешь решать логические задачки и строить какой-нибудь длинный натуральный вывод, так душа отдыхает, попадаешь в мир счастья

Да, слово «правда» многозначно. Когда говорят о математике, чаще говорят «истина», но это так в русском, по-английски это одно слово. По-турецки, как у них обычно, синонимов много, но все соответствуют и правде, и истине. Так что вещи одной природы. О какой правде я сказала выше? Вообще-то почти о любой, кроме научной. Говорит ли человек правду, пишут ли в интернете правду, ну про телевизор я молчу, написана ли в книге правда, есть ли правда в психоанализе… Как только возникает резонанс, основанный на боли, как тут же возникает внутреннее свидетельство: похоже, это правда

Верная сторона христианства по сравнению с исламом в том, что в нем сам Бог страдал. Не остался в стороне от боли мира. Но вот суфии, которых цитирует Л. Тираспольский, указывают на то, что человек-то без страдания достичь Бога не может

И точно. Или Бог и страдания, или нет страданий, и тогда ты туп для Бога

***

Понимаю, что сильно разочаровала френдов. Саша Силкин у себя уже давно издевается над такими рассуждениями. А уж он точно не туп

Так что есть и другая сторона. Не по Силкину, правда.

Есть такая неинтересная большинству философов сторона жизни, как строение нервной системы, гормоны, нейромедиаторы, а также возраст. С возрастом все может сильно измениться. И скорее всего, меняется именно фон гормонов и нейромедиаторов, хотя нам для философии это неважно. Что-то меняется. Духовные задачи человека становятся другими.

Основы экзистенциальной подлинности закладываются в молодости. Именно тогда человек что-то находит в себе, свою личную правду. Находит и в жизни. Призвание, зов Бытия, по Хайдеггеру. Можно, правда, не найти

Это запросто

Да вообще-то искать можно и всю жизнь, хотя я не уверена, что это свойственно обычному человеку. А может, и свойственно. Как говорят в православии и в русском дискурсе, можно спать, а можно не спать. «Душе моя, душе моя, восстани, восстани, что спиши?» И у Гребенщикова встречалась метафора сна

Что спиши. Спать приятно, кому как не мне это знать с моей бессонницей

Так вот. Что у меня наступило с возрастом, так это ценность принятия. Я тут о ней уже много писала, приписывала ее больше женщинам, чем мужчинам, но определенно ее надо приписать и возрасту. Невозможно в молодости принять мир. А если кто-то захочет, то это будет конформизм. Подлинность молодого человека совсем не в принятии мира

Кто мне объяснил про принятие, так это (читающие меня догадываются) Барыш Манчо. Может, и без него пришла бы, но не смогла бы так понять. Нет, до любви к мажорной музыке я не дошла, конечно, да у него она минорная. Но дошла до идеи отказа от преобразования мира, отказа от ненависти к миру. Да, мир смертен, dünya fani, как Манчо много раз повторил в песнях, и это, ясное дело, страдание, но это не духовная задача. Задача – внести в мир мир, что по-русски звучит ужасно, и любовь

Для этого полезен внутренний покой, постфеноменологическая пассивность (Марион, Левинас и т.п.), отход от суетливых стремлений Эго, общее преодоление самого себя. Со своей точки зрения видишь мир узко. В редких случаях это неплохо, но обычно о зрелом уме это не говорит

Так что духовная задача это любовь к миру, которую ты должен этому миру давать, а не просто носить в себе. Та еще задачка, конечно

***

Все это было несколько благостно, вполне можно упереться в благоглупость. На пути проповедей это самая обычная опасность, мне ее избежать трудно. Силкин не даст )

Манчо, во-первых, умер в 56 лет от инфаркта. Я уже дольше живу. Во-вторых, у него было высокое давление, несмотря на худую фигуру, подвижность и отсутствие пьянства. Ясно, что загонял в себя все обиды и боль. Он и умер от инфаркта. И, в-третьих, он и когда перешел к позиции принятия мира, продолжал писать очень тяжелые песни. Они только стали более безнадежными

Так что страдание в нашем деле первично по сравнению с принятием, не знаю, что с этим можно сделать

Думаю, ничего делать не надо